– Прощай. Ты для меня настоящий друг.
– Ты для меня тоже, Янфо, – ответил Зоэ, и его голос дрогнул, – знаешь, если бы я мог… то пошёл бы с тобой. Но я остаюсь и обещаю тебе, что не нарушу тех обязательств, которые взял на себя, что бы ни случилось!
– Благодарю, – ещё раз повторил Гиб Аянфаль, – но где же Гиеджи?
Лицо Зоэ погрустнело.
– Она не смогла прийти. Я точно не знаю, но Ае сказал, что она уже простилась, – ответил он.
Гиб Аянфаль взглянул на старшего родича. Ае всё так же стоял в стороне и даже не смотрел на него, разговаривая с мастером Куттой. У Гиб Аянфаля в голове не укладывалось, как он так может – ведь вот-вот они будут разлучены на неопределённый срок. Он шагнул к нему, но Зоэ его остановил:
– Не надо, – шепнул он, – Ае ещё подойдёт к тебе, Янфо. Ты поймёшь его, поверь мне.
После этого Зоэ отступил, пропуская к Гиб Аянфалю остальных собравшихся. Строители и соседи окружили его шумным хороводом. Они пожимали его руки, наперебой прощались, сожалели о разлуке и напутствовали, чтобы он скорее возвращался. По крайней мере старший Чаэ с уверенностью заявлял, что и не сомневается в его возвращении. Некоторые из прощающихся даже вытирали жгучие пылевые слёзы.
А вот белые сёстры и ученики мастера Кутты прощались более сдержанно. Сёстры из обители молча прижимались лбами к его лбу на мгновение, после чего отходили, а техники волн ограничивались лёгкими поклонами без всяких прикосновений. Только на юном лице Шели расцвела тонкая и чуть лукавая улыбка после того, как он поднял голову, взглядывая прямо в жёлтые глаза Гиб Аянфаля, да Тэти, отпустив его, коротко сказала:
– Росер бы гордилась, видя, как ты это принимаешь. Она очень ценила в асайях смелость и умение держаться достойно в самых сложных ситуациях.
Гиб Аянфаль взглянул в глаза Тэти, чувствуя не бывалое никогда прежде расположение к ней. Но только он хотел сказать что-нибудь в ответ, как за спиной вновь возник мастер Караган.
– Пора, Гиб Аянфаль, – строго приказал он, – поднимайтесь за мной на платформу.
Тэти отошла. Гиб Аянфаль ещё раз улыбнулся всем прощавшимся, потрепал по рыжей голове притихшего Эньши, который вновь подошёл к нему, и последовал за главой воинов. Зоэ, ребёнок и остальные асайи, не сходя с места, смотрели ему вслед.
Глава чёрных стражей привёл его на самый верх под сень башни. Бушующие волны были подняты, а прямо под жерлом располагалась высокая белая платформа, на которую Гиб Аянфалю пришлось взойти. Он обернулся лицом к площади и увидел, что Ае наконец сошёл со своего места. Он подошёл к Зоэ, точно так же пожав его руки и что-то тихо шепнув, а потом крепко обнял Эньши. Рыжий ребёнок уже не мог сдержаться и, едва Ае отпустил его, расплакался, пряча лицо в жёлтый передник Зоэ. Молодой архитектор поднял его на руки, унося прочь. После этого старший родич в сопровождении мастера Кутты и под взорами молчащих асайев начал подниматься к башне. Он взошёл на платформу и встал рядом со строителем, повернувшись лицом к площади. Мастер Кутта остановился перед платформой. Он поклонился Ае так же, как его ученики кланялись Гиб Аянфалю, после чего взглянул на строителя и негромко сказал:
– Да сохранит тебя Госпожа Гаэ.
После этого мастер волн вернулся к патрициям. Гиб Аянфаль же растерянно взглянул на старшего родича.
– Ае?
– Я пойду с тобой, – прозвучал краткий ответ, – Мы всё обговорили с семьёй, Зоэ и патрициями. Тебе трудно будет там одному, поэтому я избрал этот путь. Все считают, что так будет лучше.
И Ае, наконец взглянув на него, крепко сжал его руку. Гиб Аянфаль не знал, что ответить ему и как благодарить. С Ае он почувствовал себя намного увереннее. Конечно, Гиеджи останется вместе с пока ещё не очень любимым Эньши. Но с ней будет и Зоэ, который сразу был ей вполне симпатичен. Младшие родичи не будут одни, пока они с Ае отправятся в самое что ни на есть непредсказуемое странствие.
– Мы готовы, Гэрер Гэнци! – тем временем провозгласил Ае.
Правитель сделал величавый жест рукой, и к платформе подошло шестеро ремесленников. Судя по энергометкам, они все уже были мастерами своего дела. Под воздействием их внутренних полей белая платформа пришла в движение, и ловкие пальцы начали вытягивать стены, заключая Гиб Аянфаля и Ае в капсулу. Такие использовались обычно на градосферах для ближних путешествий по открытому космосу. Передняя стенка была прозрачной, и через неё Гиб Аянфаль мог видеть площадь с асайями, далекие шпили замков, верхушки пасочников и белую Онсарру на кристально чистом жёлтом небе. Наблюдал он и за трудом ремесленников. Они делали своё дело стремительно быстро. Этот труд был похож на труд строителей, только движения рук были более тонкими и ловкими. Когда уже почти всё было готово, один из них занёс внутрь небольшую чашу с пасокой и, пристроив её к торцевой стене, покинул капсулу через последний проход. А после Гиб Аянфаль и Ае остались одни в замкнутом пространстве, ещё не исчезнувшие, но уже отделённые от жизни Пятой твердыни и всех звёзд Анисана.
Сквозь прозрачную оболочку Гиб Аянфаль наблюдал за тем, как отходят ремесленники, завершив свой труд, да и старшие патриции постепенно спускаются на нижние террасы. Только Гэрер Гэнци и Гейст всё ещё стоят неподалёку от жерла башни. Гиб Аянфаль даже через стенки капсулы чувствовал, как бурлит серая пыль в её камне, и бездна, прежде поглотившая Сэле, теперь готовится принять и их. Ему стало по-настоящему страшно. Так же он боялся единственный раз в жизни, когда в Поле Мечтаний впервые осознал возможность собственной погибели, которая не оставляет выбора. Только теперь то, что грозило ему, было ближайшей реальностью. Он взглянул на Ае. Старший родич остаётся спокойным и сосредоточенным. Если волнение и было в нём, то глубоко скрытое от посторонних глаз – он не мог и сейчас терять своего вечно сиятельного лика перед взиравшими на него асайями. Ае слегка улыбнулся ему в ответ.
– Гиеджи хотела, чтобы я поступил так, – добавил он, – только это её и утешило, когда мы всё узнали. Смотри на Онсарру, Янфо. Так будет легче.
Гиб Аянфаль молча возвёл глаза к Звезде. Ему хотелось ещё расспросить о сестре, но он не мог вымолвить ни слова, скрученный надвигающейся опасностью. Звезда сегодня, казалось, была ярче обычного, но совсем не слепила глаз. Гиб Аянфаль с жадностью вслушивался в её ровный гул, служащий фоном для звучания всех слоев волн на твердынях Онсарры. Никогда прежде этот шум не был для него столь упоителен, ведь совсем скоро наступит тот неизведанный миг, когда строитель перестанет его слышать возможно навсегда. Если у него есть только шанс вернуться, то это совсем не означает, что возвращение состоится наверняка. Вдруг условия за пределом совершенно непригодны для жизни асайев, и их не сможет перенести даже самая стойкая пыль? В этом случае все исчезнувшие прежде, даже консул Сэле, мертвы. И они с Ае будут следующими. Почему ему был уготован именно такой путь?
А тем временем на площади асайи всё больше и больше погружались в объединённое сознание, которое плотно охватывало окрестности Рутты, призывая самого Ганагура сойти из информационного плана в план материальный.
«Асайи Онсарры прощаются с тобой», – чуть слышно прошелестел в сознании Голос, и в следующий миг Гиб Аянфаль увидел, как склонили головы все, кто стоял перед ним, от детей до старших патрициев. Техники волн и белые сёстры складывали руки на груди, прикрывая глаза, а чёрные стражи и странники стояли, гордо выпрямившись.
Это был конец. Он увидел, что и Ае учтиво склонился в ответ, но у самого Гиб Аянфаля на такое не было сил. Он опустился на колени и закрыл лицо руками, низко склонив голову. В сей момент всё существо его рвалось остаться здесь: лучше стать изгоем, принятым в общину Сиэля, пребывая под светом матери Онсарры, чем провалиться в ненасытную бездну! Почему, почему они с Бозирэ не успели сбежать до того, как пришла мать Шамсэ?!
Асайи меж тем подняли головы со стремительно гаснущими глазами. Гиб Аянфаль увидел Гэрера Гэнци, стоящего перед башней с поднятыми руками. Это было почти как в Поле Мечтаний, только без умирающей звезды.
